Не­задач­ли­вый ро­тозей

Жи­ла в го­роде Оса­ка од­на бед­ная вдо­ва, и был у неё сын, по име­ни То­ра­ян.
Час­то бра­нила она сы­на за то, что он пер­вый на све­те ро­тозей, веч­но в бе­ду по­пада­ет. По­суда у не­го из рук ва­лилась. Ко­шелёк сам, без по­мощи во­ра, ис­че­зал не­из­вес­тно ку­да. Ве­рёв­ка вок­руг ног оп­ле­талась, граб­ли по лбу би­ли. А уж ес­ли То­ра­ян па­дал, то, как на­роч­но, в са­мую гряз­ную лу­жу во всём го­роде.
По при­казу сво­ей ма­туш­ки жа­рил он уг­рей на про­дажу. Тем и про­мыш­лял.
Как-то раз ку­пил То­ра­ян боль­шо­го жир­но­го уг­ря, по­ложил на дос­ку и хо­тел бы­ло но­жом от­хва­тить ему го­лову, да, как всег­да, за­зевал­ся. Сос­коль­знул угорь с дос­ки, виль­нул хвос­том — и в ка­наву. А там в дру­гую. А из дру­гой в третью.
— Эй, ку­да ты? Пос­той, ми­лый, по­дож­ди!
Бе­жит То­ра­ян за уг­рём. Уже за хвост его бы­ло схва­тил, да спот­кнул­ся и сно­ва вы­пус­тил. Бе­жит даль­ше. Вот и го­роду ко­нец.
При­бежал То­ра­ян на по­ле, где редь­ка рос­ла.
А хо­зя­ин по­ля как зак­ри­чит:
— Эй ты, че­го здесь бе­га­ешь по мо­ей зем­ле? Ово­щи топ­чешь!
— «Че­го, че­го»!.. Лов­лю сбе­жав­ше­го уг­ря, вот че­го! Да, уж вид­но, не пой­маю. Как же я те­перь вер­нусь до­мой? Мать у ме­ня зна­ешь ка­кая стро­гая?! Ах, нес­час­тный я, луч­ше бы не ро­дить­ся мне на свет. Ку­да я те­перь де­нусь?
— Ну че­го ре­вёшь! — го­ворит ему кресть­янин. — Сле­зами го­рю не по­можешь. Ес­ли бо­ишь­ся до­мой ид­ти, ос­та­вай­ся у ме­ня. Возь­му я те­бя в ра­бот­ни­ки, по­можешь редь­ку уби­рать.
Об­ра­довал­ся То­ра­ян, взял­ся за ра­боту. На бе­ду, по­палась ему боль­шая редь­ка с та­ким креп­ким кор­нем, что ни­как не вы­дер­нешь. По­нату­жил­ся То­ра­ян, упёр­ся но­гами, тя­нет изо всех сил:
— А ну, ещё раз!.. Идёт, идёт, пош­ла!.. Опять ни с мес­та… Ну по­годи, я сей­час те­бя так рва­ну, что ес­ли б ты де­ревом бы­ла, и то бы с кор­ня­ми из зем­ли выс­ко­чила.
Как рва­нёт он редь­ку!
Выс­ко­чила она из зем­ли — пон! А То­ра­яна под­бро­сило слов­но щел­чком вы­соко-вы­соко. По­летел он вверх, как стре­ла, спу­щен­ная с те­тивы, и хлоп! Упал воз­ле до­ма од­но­го бо­чара на ули­це Бо­чаров.
Оне­мел бо­чар от ис­пу­га.
— От­ку­да ты? Вот уж прав­да с не­ба сва­лил­ся.
— Тя­нул я из зем­ли боль­шую редь­ку, да как дёр­ну изо всех сил, ка-ак выс­ко­чит она — пон!.. Ме­ня к вам и заб­ро­сило, — рас­ска­зал То­ра­ян, по­тирая ушиб­ленную спи­ну. — Не мо­гу я те­перь ид­ти к мо­ему хо­зя­ину — ого­род­ни­ку. Зас­ме­ёт он ме­ня. И до­мой не мо­гу ид­ти, ма­туш­ки бо­юсь! Ку­да мне те­перь де­вать­ся, бед­ня­ге! Не при­ютишь ли ты ме­ня, хо­зя­ин?
— Вот оно, вы­ходит, ка­кое де­ло, — уди­вил­ся бо­чар. — Ну что ж, мне как раз ну­жен ра­бот­ник. Бу­дешь ободья на боч­ки на­бивать.
На­чал То­ра­ян на­бивать бам­бу­ковый обод на боч­ку, да, вид­но, у не­го от рож­де­ния обе ру­ки бы­ли ле­вые. Сог­нул обод в круг и не удер­жал.
Пин! — щёл­кнул обод да как под­бро­сит То­ра­яна вы­соко-вы­соко!
Хлоп! Упал он на зем­лю. Гля­дит, где это он? Ока­залось — во дво­ре од­но­го зон­тичных дел мас­те­ра на ули­це Зон­тов.
— Ты от­ку­да та­кой взял­ся, с мо­лот­ком в ру­ке? — уди­вил­ся хо­зя­ин. — Ка­ким вет­ром те­бя за­нес­ло?
— Слу­жил я у од­но­го бо­чара, на­бивал ободья на боч­ку. А один обод так силь­но щёл­кнул ме­ня, что взле­тел я под са­мые не­беса… Стыд­но мне те­перь бо­чару на гла­за по­казать­ся. Не при­ютишь ли ты ме­ня, хо­зя­ин, у се­бя?
— Что ж, хо­рошо! На­тяги­вай бу­магу на зон­ты, это де­ло нет­рудное.
Пог­ля­дел То­ра­ян вок­руг. Пов­сю­ду во дво­ре зон­ты пес­тре­ют, слов­но ме­дузы в мо­ре.
«Что ж, я, ка­жет­ся, не ху­до ус­тро­ил­ся, — ду­ма­ет То­ра­ян. — Возь­мусь-ка я за ра­боту».
На­тянул он бу­магу на са­мый боль­шой зонт и по­нёс его по­казы­вать хо­зя­ину. Вдруг, от­ку­да ни возь­мись, на­летел вихрь. Ему бы бро­сить зонт, да не до­гадал­ся То­ра­ян, и по­нёс его ве­тер, зак­ру­тил, как пу­шин­ку.
Дер­жится То­ра­ян за руч­ку зон­ти­ка, бол­та­ет в воз­ду­хе но­гами. Так вы­соко, вер­но, ни один воз­душный змей не за­летал.
Всё вы­ше и вы­ше ле­тит ро­тозей и очу­тил­ся на са­мом не­бе. Под но­гами у не­го об­ла­ка. Ви­дит он, сто­ит на об­ла­ках вы­сокий кра­сивый дом. Крик­нул То­ра­ян:
— Эй, хо­зя­ева, кто в до­ме есть, от­зо­витесь!
Выш­ла из две­рей на зов То­ра­яна ди­ковин­но­го ви­да жен­щи­на. Гла­за у неё так и свер­ка­ют, так и свер­ка­ют как мол­нии. Да­же заж­му­рил­ся То­ра­ян.
Го­ворит она:
— Как ты по­пал к нам сю­да, че­ловек? Это ведь дом гро­мови­ков, а я — Ог­ненная зар­ни­ца.
Под­ко­сились но­ги у То­ра­яна. На­силу-то-на­силу сош­ло у не­го с язы­ка:
— Так, зна­чит, зонт ме­ня на са­мое не­бо за­нёс? Что те­перь со мною бу­дет? По­жалей ме­ня, дай при­ют.
Тут как раз идут ро­гатые чер­ти, сту­ча в ба­раба­ны. Это и бы­ли гро­мови­ки. Рас­ска­зал им То­ра­ян про свою бе­ду.
— Ну что ж, по­жалуй, по­живи у нас, — го­ворят гро­мови­ки. — По­можешь нам. Как уда­рим мы в свои ба­раба­ны: го­ро-го­ро-го­ро-го­ро, ты сра­зу лей во­ду из кув­ши­на.
— Уж пос­та­ра­юсь.
Ста­ли чер­ти бить в ба­раба­ны, То­ра­ян во­ду из кув­ши­на на зем­лю ль­ёт, Ог­ненная зар­ни­ца то и де­ло гла­зами свер­ка­ет.
Пос­мотрел То­ра­ян сквозь об­ла­ка на зем­лю:
— Вот смех-то, ве­сёлая ра­ботён­ка! Ой, вот по­теха!
Ль­ёт То­ра­ян во­ду из кув­ши­на, а на зем­ле су­мато­ха. Лю­ди бе­га­ют, как ис­пу­ган­ные му­равьи, бельё с шес­тов сни­ма­ют, зон­ты рас­кры­ва­ют, пря­чут­ся кто ку­да. Заг­ля­дел­ся То­ра­ян, за­зевал­ся да и сту­пил в прос­вет меж­ду об­ла­ками.
Ле­тит То­ра­ян с не­ба вверх тор­машка­ми. Ух­ва­тил­ся бы­ло за кры­ло про­лёт­но­го ди­кого гу­ся… Зак­ри­чал ди­кий гусь не сво­им го­лосом. Вы­пус­тил его То­ра­ян — и шлёп! Уго­дил в са­мую се­реди­ну Осак­ско­го за­лива. Толь­ко кру­ги по во­де пош­ли.
В один миг очу­тил­ся То­ра­ян на мор­ском дне.
Сто­ит под во­дою дво­рец див­ной кра­соты, весь жем­чу­гами изук­ра­шен.
— Ой, что это? Ни­как, дво­рец По­вели­теля дра­конов?
Выш­ла к То­ра­яну Ото­химэ, прек­расная дочь мор­ско­го ца­ря, и по­вела гос­тя к сво­ему от­цу.
Лас­ко­во встре­тил мор­ской царь То­ра­яна.
— Ты от­ку­да взял­ся, гость? Вол­ны ли мор­ские те­бя унес­ли, с ко­раб­ля ли ты упал?
— Нет, не с ко­раб­ля я упал, с са­мого не­ба.
И рас­ска­зал мор­ско­му ца­рю всё, что с ним прик­лю­чилось.
Стал мор­ской царь хо­хотать. Ры­бы и те до слез сме­ют­ся. Ось­ми­ног за бо­ка хва­та­ет­ся.
— Ну, раз­ве­селил нас гость, спа­сибо те­бе.
По­дали тут бо­гатое уго­щение.
Ста­ли ры­бы тан­це­вать, ось­ми­ног пры­гать. Мор­ские де­вы пес­ни за­пели.
Го­ворит Ото­химэ гос­тю:
— А ви­дел ли ты, ка­кой прек­расный у нас сад? В нём все цве­ты го­да ра­зом цве­тут.
За­хоте­лось То­ра­яну сад пос­мотреть.
Прек­расная ца­рев­на Ото­химэ ему на­казы­ва­ет:
— Смот­ри же, гость, будь ос­то­рожен. Ес­ли спус­тится свер­ху ка­кое-ни­будь вкус­ное ла­комс­тво, не поль­стись на не­го — бе­да слу­чит­ся.
Хо­рош сад у мор­ско­го ца­ря. Всё сра­зу в нём цве­тёт: и ве­сен­ние виш­ни, и лет­ние ири­сы, и осен­ние хри­зан­те­мы.
Гу­ля­ет То­ра­ян по се­реб­ря­ным до­рож­кам, пос­матри­ва­ет вок­руг.
Вдруг спус­ка­ет­ся, от­ку­да ни возь­мись, ку­сочек мя­са, да та­кой на вид неж­ный и вкус­ный. Ви­сит он пе­ред са­мым но­сом То­ра­яна. За­был То­ра­ян сло­ва мор­ской ца­рев­ны, пой­мал при­ман­ку ртом да как за­вопит:
— Ай! ай! Что-то мне в гу­бу впи­лось. Спа­сите!
Мя­со-то бы­ло на ры­болов­ный крю­чок на­саже­но! Чувс­тву­ет То­ра­ян — та­щат его квер­ху. Как по­каза­лась его го­лова из во­ды, ры­баки на лод­ке вспо­лоши­лись:
— Чу­дище! Чу­дище! Пой­ма­ли мы на крю­чок чу­дище мор­ское!
То­ра­ян им в от­вет со сле­зами.
— Да ка­кое я чу­дище! Та­кой же че­ловек, как и вы! Спа­сите, по­моги­те!
— И прав­да, как буд­то че­ловек! Вот ди­во!
Вы­тащи­ли ры­баки То­ра­яна из во­ды и спра­шива­ют:
— От­ку­да ты взял­ся та­кой? Ка­кого ро­ду-пле­мени? Где жи­вешь?
— Жи­ву я в го­роде Оса­ка, тут не­пода­леку.
— Вот так шту­ка, пой­ма­ли мы на удоч­ку здеш­не­го пар­ня. Ку­да толь­ко наш брат не за­берёт­ся!
Взва­лили они То­ра­яна на пле­чи и по­нес­ли до­мой к стро­гой ма­туш­ке на рас­пра­ву.